Гаприндашвили Валериан - გაფრინდაშვილი ვალერიან
Я и ночь
მე და ღამე
Когда пишу я эти строки, ночь в небе тает и горит.
В окно мне ветер одинокий о рощах сказку говорит.
И лунною окутан тенью, как легкой кисеею, мир,
Перед моим окном с сиренью играет ласковый зефир.
Исполненный истомы страстной, рядами копий голубых
Весь небосвод пронизан ясный, как рифмами вот этот стих.
И лунное свое сиянье льют сокровенные лучи,
Творя мечту и обаянье и в бедном сердце и в ночи.
Томительной и дивной тайны давно душа моя – чертог.
Ее не знает мир случайный, ее не знает ветерок.
Как знать друзьям о муке вечной, таящейся в груди больной,
Как знать,что в глубине сердечной схоронено навеки мной!
И не похитит этой грезы миг самый сладкий у меня,
Ни беспощадные угрозы, ни ласки, полные огня.
Ни кубок, полный влаги сладкой, ни женский вздох в ночной тиши
Не в силах взять того украдкой, что спит на дне моей души.
Лишь ночь – подруга думы поздней, лишь ночь, горящая в окне,
Ту знает тайну, что мимозой в моей таится глубине.
Ночь знает о пути тернистом, которым мне идти невмочь.
Теперь мы двое в мире мглистом – мы двое в мире: я и ночь.
Русскому поэту
რუს პოეტს
Сорвалась легенда, потоком, лавиной –
О женщине дальней, умершей, как лебедь,
И мы, паладины надежды единой,
Познали с тобой одинаковый трепет.
Как будто в мороз, сквозь завесу тумана,
Мы оба явленье одно увидали,
И вот опьянели мы, брат мой названый,
Ты – снегом своим, я – струей цинандали.
О русский поэт! В зачарованном круге
С тобой мы сошлись, не смущенные далью.
И встретились степи немые Калуги
С иконною нашей грузинской печалью.
* * * Отважный, истинный поэт...
* * * თვითეული პოეტი...
Отважный, истинный поэт,
Большую утверждая веру,
На стройке наших бурных лет
Уподобляйся инженеру!
Иссякнул мутных дней поток,
Поток, исполненный отравы,
В назначенный зажегся срок
Свободы факел многоглавый.
Пусть созидание трудней,
Но манят новые пределы.
Поэт – участник наших дней –
Всегда изобретатель смелый.
Не льет он в старые мехи
Вино мечты вольнолюбивой,
Он строит, как дома, стихи.
И строф он вспахивает нивы.
Исчезла узкая межа...
Поэт – глашатай бури страстной,
И в день великий мятежа
Трубит он в рог свой ярко-красный.
Поэт вниманьем окружен,
Вниманьем, тайно восхищенным:
Самозабвенной песней он
Дарует радость миллионам.
Мы, поэты Грузии
ჩვენ, პოეტები საქართველოსი
В ожиданье сердце бьется
И в тревоге черных дум,
Знаю я – опять вернется
Сокрушительный самум.
Вот химические войны.
В городах и средь полей
Лазаретов запах гнойный
И поток кровавых дней.
Пусть в траншеях вновь не точит,
Не гнетет тебя печаль;
По ущельям загрохочет
Грома пламенная сталь.
Пулеметы злобно лают,
Виден танк-левиафан,
Самолеты прорезают
Неба мстительный туман.
И огонь прольется мутный,
Чтобы все зажечь вокруг,
Над ущельем поминутно
Слышен бури яркий звук.
И войны суровый гений,
Желтый, призрачно-живой,
На багровом небе тенью
Распростерся роковой.
Может быть, его, как зелье,
Привлечет Востока высь,
И пойдет он сквозь ущелье
На сверкающий Тифлис.
Все мы станем там, где буря,
Где гремит свободы гром.
Мы себя – поэты Грузии –
Новым вихрям отдаем.